'Украинец, который будет стоять напротив меня, лично мне ничего не сделал: домой ко мне не заходил, моих родных не тревожил. Он не заслуживает смерти, но есть приказ'. Журналистка DW Chevtayeva поговорила с мобилизованными о том, почему они идут на фронт
он работал старшим преподавателем в Российском экономическом университете им. Плеханова, управлял проектами в сфере программного обеспечения, жил с женой и четырехлетним сыном в Москве-Сити. Сейчас Антон - кандидат экономических наук - находится в 4-й танковой дивизии под Наро-Фоминском и готовится к тому, что через полмесяца его могут перебросить на фронт."Видим, что есть организационные огрехи, здесь все на"ручнике". За месяц сложно постичь азы, - говорит Антон.
Повестку вручили его маме в присутствии участкового, Антон решил пойти в военкомат разобраться:"Мне 38 лет, я рядовой, не служил, не был на военной кафедре, у меня ученая степень, есть проблемы с ногой, в военном билете у меня стоит вторая группа резерва". На входе у него забрали паспорт и военный билет, мужчина ждал несколько часов:"Спасибо, что давали чай, кофе, печеньки". Потом его направили на медкомиссию, после сказали ждать решения призывной комиссии.
Мужчина говорит, что он дитя Советского союза и никогда не считал Украину отдельной от России страной:"Мы одна семья. У меня есть родные в Украине, но связь с ними сейчас разорвана, у них другая точка зрения". Он уверен, что там"последние семь лет убивали детей" и что это никого не волновало. Антон считает, что Россия"изначально была назначена виноватой" в этом конфликте и что"своим вторжением потенциально спасла жизни".
"Я наводчик орудия танка, мой опыт сохранился с советских времен, он может быть полезен. И возможно своим участием я спас от этого какого-то молодого неженатого парня, который еще не посадил дерево, не построил дом и не вырастил детей", - утверждает он.На вопрос о том, убивал ли он кого-то, Михаил отвечает так:"Я нахожусь в ремонтном подразделении и ремонтирую танки, я не стрелял.
Смысл войны он видит в"защите русскоязычного населения от нападок националистических групп". Хочет ли население этой защиты, он точно сказать не может:"Мне удалось пообщаться с местными жителями, отношение у всех разное к нам: кто-то нас приветствует, кто-то относится настороженно. С цветами нас не встречали, но и агрессии от них я не видел".